– Согласен. А ты сама, лейтенант, когда-нибудь быва­ла в колониях строгого режима?

– Нет, сэр, но я слышала, что там несладко.

– Это не то слово! Продолжай разыгрывать эту карту, Даллас. Льюису нужно нарисовать такую картину, чтобы по ночам при мысли о подобной перспективе он рыдал в подушку. А теперь отправляйся домой и отоспись.

– Окажись я на его месте, я прокляла бы свою мать за то, что она родила меня на свет, – констатировала Пибо­ди, когда майор удалился. – А что, он действительно мо­жет схлопотать двадцать пять лет строгого режима?

– Еще как! Будет знать, как связываться с копом. Правосудие этого не любит. Ну ничего, сегодня ночью у него будет время поразмыслить на эту тему. Как следует поразмыслить! Завтра утром жду тебя здесь в половине седьмого. Я собираюсь заняться им как можно раньше. А ты будешь стоять рядом со злобным, жестоким лицом.

– С удовольствием! Вы тоже едете домой? – спросила Пибоди, помня, что часто, отправив ее домой, начальница еще подолгу засиживалась в рабочем кабинете.

– Да-да, еду. После общения с этой мразью мне хо­чется принять душ. Итак, в шесть тридцать, Пибоди.

– Так точно, босс.

Ева не успела пообедать и была вдвойне расстроена, выяснив, что неизвестный, который регулярно воровал из ее кабинета шоколадные батончики, добрался до новой заначки. Пришлось удовольствоваться сиротливым ябло­ком, которое кто-то из детективов неосторожно забыл в общем холодильнике. Заморив с его помощью червячка, Ева, когда добралась до дома, мечтала уже не о еде, а о го­рячем душе.

Она была немного разочарована тем, что Соммерсет не встретил ее, как обычно, в вестибюле и, таким образом, не состоялась их традиционная ежевечерняя перепалка.

«Итак, первым делом – душ! – решила Ева, взбегая по ступенькам на второй этаж. – А потом – на поиски Рорка». Найти человека в этом огромном доме было зада­чей не из легких. Пока она будет находиться в душе, нуж­но решить, о каких событиях бурного сегодняшнего дня стоит рассказать Рорку, а о каких лучше умолчать. Вероятно, ради сохранения семейного покоя о стычке с Рикером пока стоит помалкивать.

Войдя в спальню, Ева увидела цветы. Их было невоз­можно не заметить, поскольку гигантский – метра полто­ра в обхвате – букет красовался в самом центре комнаты, а запах от него был таким сильным, что хотелось чихать. В следующую секунду Ева увидела, что у букета есть длин­ные тощие ноги в черных брюках. Соммерсет! С душем придется повременить.

– Это мне? Господи, Соммерсет, не следовало этого делать! Если Рорк узнает, какой страстью вы ко мне пы­лаете, он даст пинка в вашу тощую задницу и уволит вас ко всем чертям. Впрочем, моя жизнь превратится тем са­мым в подлинное блаженство.

– Опять шутите! – сварливо ответил старик из-за охапки цветов. – И снова оскорбляете меня. Этот чудо­вищный и безвкусный букет был только что доставлен частным курьером.

– Осторожно! Не наступите на кота! – крикнула Ева, увидев, что Соммерсет занес ногу и в тот же момент на его пути появился величавый Галахад.

К удивлению Евы, Соммерсет проворно убрал ногу, едва не отдавив кошачий хвост, а животное вальяжно про­шествовало по своим делам. Решив больше не рисковать, дворецкий положил букет на широкий журнальный столик, стоявший у дивана.

– Этот букет – вам, – сообщил Соммерсет. – Так что теперь мучайтесь с ним сами.

– Кто его прислал? Такие цветы не во вкусе Рорка.

– Разумеется! – желчно фыркнул старик и театрально закатил глаза, показывая, что он до глубины души оскорб­лен таким безвкусным выбором. – Вероятно, вас таким образом решил подкупить кто-нибудь из многочисленных преступников, которые составляют круг вашего общения.

– Не иначе, – буркнула Ева и, увидев в центре букета маленький конвертик, взяла его и вытащила оттуда визит­ную карточку. Прочитав обозначенное там имя, она зары­чала – так страшно, что Галахад юркнул под стол и сверкал оттуда круглыми зелеными глазами. – Рикер, сукин сын!

– Макс Рикер? – с отвращением переспросил дворецкий, будто увидев раздавленную жабу. – Почему он присылает вам цветы?

– Потому что мечтает содрать с меня шкуру, – рассе­янно ответила Ева. – И с Рорка тоже. Уберите отсюда этот сноп. Выбросите его, сожгите, растворите в кислоте… Ко­роче, избавьтесь от этого букета как можно скорее. И глав­ное, ничего не говорите Рорку! – Она схватила старика за плечо. – Ни слова!

Ева давно взяла для себя за правило не обращаться к Соммерсету ни с какими просьбами, и то, что она сделала это сейчас, да еще с таким жаром, не на шутку встревожи­ло старика.

– Что нужно от вас Рикеру? – с испугом спросил он.

– Я уже сказала: моя шкура. Я охочусь на него, а он на меня. Да выбросите вы эти чертовы цветы, в конце кон­цов! Где Рорк?

– Наверху, в кабинете. Дайте мне взглянуть на кар­точку. Он вам угрожает?

– Он в бешенстве, – нетерпеливо ответила Ева. – Из-за Рорка. Берите букет и отправляйтесь! – Она смяла кар­точку в кулаке раньше, чем Соммерсет успел ею завладеть.

Старик с обиженным видом сгреб цветы и зашаркал по направлению к выходу. Когда за ним закрылась дверь, Ева разгладила визитную карточку и внимательно прочи­тала нацарапанные на ней слова: «Мне еще никогда не выпадала возможность поцеловать невесту. М. Рикер».

– Я предоставлю тебе такую возможность, – проши­пела Ева и тщательно порвала карточку на мелкие кусоч­ки. – Первым делом, как только мы встретимся в преис­подней!

Затем она сожгла обрывки картона в пепельнице и, сразу почувствовав себя лучше, разделась. Побросав одеж­ду прямо на пол, кобуру с пистолетом она аккуратно поло­жила на стол и вошла в ванную с зеркальными стенами.

Горячие тугие струи били в ее тело; по помещению, за­туманивая стекла, расползался пар. Ева отбросила мысли о мерзком букете Рикера и сосредоточилась на том, как будет завтра утром обрабатывать обезьяноподобного Льюиса. Вы­ключив воду, она отжала волосы, повернулась – и вскрик­нула:

– Черт! Рорк!.. Ты же знаешь, я ненавижу, когда ты подкрадываешься вот так, неслышно!

– Конечно, знаю. – Сняв с крючка на двери махро­вый банный халат, он подал его жене, однако, когда она вышла из ванны, убрал руку с халатом и воззрился на ее предплечье. – Кто это тебя так обработал?

– Что? Где?

– Да вот, у тебя синяки на руке!

Ева вспомнила горящие глаза Рикера и его пальцы, намертво впившиеся в ее руку.

– А, и вправду… Наверное, ударилась обо что-ни­будь. – Она взяла у Рорка халат и надела его, чтобы по­скорее скрыть темно-синие отметины. – Пойдем, а то ты снова начнешь приставать ко мне с непристойными пред­ложениями. В ванной тебя почему-то особенно разбирает.

– Это следы от пальцев, лейтенант! Кто их оставил?

– Рорк, я тебя умоляю! – Пытаясь изобразить возму­щение, Ева запахнула халат. – Не забывай о том, что я – коп. А это значит, что я то и дело сталкиваюсь с различными малоприятными личностями. Ты уже ел? Я просто умираю с голоду.